ИНФОРМАЦИЯ КАК ВЕЩЬ

Оригинал: https://people.ischool.berkeley.edu/~buckland/thing.html

Майкл Бакленд
Школа информационного менеджмента и систем,
Калифорнийский университет, Беркли, Калифорния 94720-4600

Аннотация

Выделяют три значения понятия «информация»: «Информация-как-процесс»; «информация как знание»; и «информация как вещь», атрибутивное использование слова «информация» для обозначения вещей, считающихся информативными. Природа и характеристики «информации-вещи» обсуждаются с использованием косвенного подхода («Какие вещи информативны?»). Разновидности «информации как вещи» включают данные, текст, документы, объекты и события. С этой точки зрения «информация» включает в себя, но выходит за рамки общения. Какую бы информацию ни хранили и не извлекали системы хранения и поиска, она обязательно является «информацией как вещью».

Эти три значения слова «информация», наряду с «обработкой информации», предлагают основу для классификации разрозненных видов деятельности, связанных с информацией (например, риторика, библиографический поиск, статистический анализ) и, таким образом, предлагают топографию «информатики».

ВВЕДЕНИЕ: НЕПОДЪЕМНОСТЬ «ИНФОРМАЦИИ»

Исследование «информации» сталкивается с непосредственными трудностями, поскольку информация связана с получением информации, с уменьшением невежества и неопределенности. Парадоксально, что сам термин «информация» двусмыслен и используется по-разному. (Краткое и удобное введение в разнообразие значений слова «информация» и некоторые связанные с ним термины см. в Machlup (1983). См. также Braman (1989), NATO (1974, 1975, 1983); Schrader (1983), Wellisch (1972)., Версиг и Невелинг (1975)). Столкнувшись с многообразием значений слова «информация», мы можем, по крайней мере, занять прагматичный подход. Мы можем исследовать ландшафт и попытаться определить группы использования термина «информация». Определения могут быть не вполне удовлетворительными, границы между этими видами использования могут быть нечеткими, и такой подход не мог удовлетворить никого, решившего установить единственное правильное значение слова «информация». Но если основные виды использования удастся определить, отсортировать и охарактеризовать, то можно будет добиться определенного прогресса. Используя этот подход, мы выделяем три основных значения слова «информация»:

1. Информация как процесс: когда кто-то информируется, то, что он знает, меняется. В этом смысле «информация» — это «акт информирования...; сообщение знаний или «новостей» о каком-то факте или происшествии; действие сообщения или факт сообщения о чем-то». (Оксфордский словарь английского языка, 1989, т. 7, стр. 944).

2. Информация-как-знание: «Информация» также используется для обозначения того, что воспринимается в «информации-как-процессе»: «знание, передаваемое относительно некоторого конкретного факта, предмета или события; то, о чем человек осведомлен или рассказал; разведка, новости». (Оксфордский словарь английского языка, 1989, т. 7, стр. 944). Понятие информации как того, что снижает неопределенность, можно рассматривать как особый случай «информации как знания». Иногда информация увеличивает неопределенность.

3. Информация как вещь. Термин «информация» также используется атрибутивно для таких объектов, как данные и документы, которые называются «информацией», потому что они считаются информативными, «имеющими качество передачи знаний». или передача информации; поучительная». (Оксфордский словарь английского языка, 1989, т. 7, стр. 946).

Ключевой характеристикой «информации как знания» является то, что она неосязаема: ее нельзя потрогать или измерить каким-либо прямым способом. Знания, убеждения и мнения личностны, субъективны и концептуальны. Следовательно, чтобы передать их, они должны быть выражены, описаны или представлены каким-либо физическим способом в виде сигнала, текста или сообщения. Любое такое выражение, описание или представление будет «информацией как вещь». Ниже мы обсудим последствия этого.

Некоторые теоретики возражали против атрибутивного использования термина «информация» для обозначения вещи в третьем смысле, указанном выше. Винер утверждал, что «Информация — это информация, а не материал и не энергия». Махлуп (1983, стр. 642), который ограничивал информацию контекстом общения, пренебрежительно относился к этому третьему смыслу информации: «Существительное «информация» имеет по существу два традиционных значения... Любые значения, кроме (1) рассказывания чего-то или (2) того, о чем говорятявляются либо аналогиями и метафорами, либо вымыслами, возникающими в результате оправданного присвоения слова, которое не имелось в виду предыдущими пользователями». Фэйрторн (1954) презрительно возражал против информации как «материала»: «... информация является атрибутом знаний получателя и интерпретация сигнала, а не сигнала отправителя, или какого-то всеведущего наблюдателя, или самого сигнала».

Но язык такой, каким его используют, и мы вряд ли можем отказаться от «информации как вещи», пока это общепринятое значение термина «информация». Действительно, языки развиваются, и с развитием информационных технологий практика обращения к коммуникациям, базам данных, книгам и т.п. как «информация», по-видимому, становится все более обычным явлением и, возможно, становится серьезным источником путаницы в качестве символов и символических понятий. несущие предметы легко спутать с тем, что обозначают символы. Кроме того, «информация как вещь», как бы она ни называлась, представляет особый интерес по отношению к информационным системам, поскольку в конечном итоге информационные системы, включая «экспертные системы» и системы информационного поиска, могут напрямую иметь дело только с информациейв этом смысле. Разработка правил получения выводов из хранимой информации представляет собой область теоретического и практического интереса. Но эти правила действуют только на информацию как вещь.

Целью данного рассмотрения понятия «информация как вещь» является:

(1) Разъяснить его значение относительно других видов использования термина «информация»;

(2) Подтвердить фундаментальную роль «информации как вещи» в информационных системах; и

(3) Порассуждать о возможном использовании понятия «информация-как-вещь» для придания теоретического порядка гетерогенным, плохо упорядоченным областям, связанным с «информатикой».

Различие между нематериальными активами (знанием и информацией-как-знанием) и материальными активами (информацией-как-вещью) играет центральную роль в дальнейшем. Если вы можете потрогать его или измерить непосредственно, это не знание, а какая-то физическая вещь, возможно, информация как вещь. (Это различие может быть преувеличено. Знания вполне могут быть представлены в мозгу каким-то осязаемым, физическим образом. Однако для нынешних целей и на данный момент рассмотрение знаний в уме как существенно отличающихся от искусственных хранилищ информации кажется разумным и полезным). Академические экзамены проверяют способность людей отвечать на вопросы или решать проблемы, что, как предполагается, косвенно обеспечивает меры того, что они знают. Но это не то же самое.) Знание, однако, можно репрезентировать, так же как событие можно заснять. Однако репрезентация — это не больше знание, чем фильм — событие. Любое такое представление обязательно имеет осязаемую форму (знак, сигнал, данные, текст, фильм и т. д.), и поэтому представления знаний (и событий) обязательно представляют собой «информацию-как-вещь».

Информация как вещь представляет особый интерес при изучении информационных систем. Именно с информацией в этом смысле имеют дело непосредственно информационные системы. Библиотеки занимаются книгами; компьютерные информационные системы обрабатывают данные в форме физических битов и байтов; музеи имеют дело непосредственно с предметами. Намерение может заключаться в том, чтобы пользователи стали информированными (информация как процесс) и чтобы произошла передача знаний (информация как знания). Но предоставляемые средства, то, что обрабатывается и с чем эксплуатируется, что сохраняется и извлекается, — это физическая информация (информация-как-вещь). Согласно этим определениям, не может быть такой вещи, как экспертная система, основанная на знаниях, или система «доступа к знаниям», а только системы, основанные на физических представлениях знаний.

Это вводное обсуждение можно завершить ссылкой на четвертый элемент: обработку информации, манипулирование, манипулирование и получение новых форм или версий информации как вещи. (Можно было бы рассматривать процесс получения информации как своего рода обработку информации, но, чтобы избежать путаницы, мы предпочитаем отделять и исключать мысленную информацию как процесс из сферы «обработки информации».)

Наше обсуждение до сих пор можно резюмировать с помощью двух различий:

(1) Между сущностями и процессами; и

(2) Между нематериальными и материальными активами.

Взятые вместе, эти два различия дают четыре совершенно разных аспекта информации и информационных систем. См. рис. 1.

НЕМАТЕРИАЛЬНАЯ МАТЕРИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ 2. Информация как знание 3. Информация как вещь Знание Данные, документ ПРОЦЕСС 1. Информация как процесс 4. Обработка информации Получение информации Обработка данных

РИСУНОК. 1. Четыре аспекта информации.

ОБРАТНЫЙ ПОДХОД: ЧТО ТАКОЕ ИНФОРМАТИВНОСТЬ?

Вместо утомительной задачи рассмотрения объектов-кандидатов и выяснения того, следует ли их считать примерами информации как вещи, мы можем повернуть процесс вспять и попросить людей идентифицировать вещи, благодаря которым они стали такими. сообщил. Люди скажут, что они получают информацию от самых разных вещей, таких как сообщения, данные, документы, объекты, события, вид из окна, любые доказательства. Эту точку зрения признал Брукс (1979, стр. 14): «В науке давно признано, что первичнаяисточником информации является не научная литература, а наблюдения за соответствующими природными явлениями. Ученые (и другие) находят «проповеди в камнях и книги в бегущих ручьях». Как нам лучше всего отсортировать этих кандидатов, чтобы их считали информацией? (Обратите внимание, что мы ограничиваем наше внимание физическими вещами и физическими событиями. Некоторые люди будут Другие отрицают любой такой нефизический источник информации, но в той степени, в которой он может существовать, информационная наука была бы неполной, если бы ее исключили. Не зная, что сказать по этому поводу, мы просто отмечаем его как возможную область необычного интереса в информатике.)

Информация как доказательство

Человек учится, изучая различные вещи. Чтобы учиться, читают тексты, подсчитывают числа, рассматривают предметы и изображения, трогают их или воспринимают иным образом. В значительном смысле информация используется в качестве доказательства в обучении – как основа для понимания. На знания и мнения человека влияет то, что он видит, читает, слышит и испытывает. Учебники и энциклопедии дают материал для введения; литературные тексты и комментарии служат источниками для изучения языка и литературы; массивы статистических данных служат исходными данными для вычислений и выводов; уставы и юридические отчеты указывают на закон; фотографии показывают, как выглядели люди, места и события; цитаты и источники проверяются; и так далее. В каждом случае разумно рассматривать информацию как вещь как свидетельство., однако это не подразумевает, что то, что было прочитано, просмотрено, прослушано или иным образом воспринято или наблюдаемо, обязательно было точным, полезным или даже соответствующим целям пользователя. Также не следует предполагать, что пользователь поверил (или должен был) поверить или согласиться с тем, что было воспринято. Термин «доказательства» является подходящим термином, поскольку он обозначает что-то, связанное с пониманием, что-то, что, если его найти и правильно понять, могло бы изменить наши знания, его убеждения по какому-то вопросу.

Кроме того, термин «доказательства» подразумевает пассивность. Доказательства, как и информация как вещь, не действуют активно. Люди что-то делают с ним или с ним. Они исследуют его, описывают и классифицируют. Они понимают, неправильно понимают, интерпретируют, обобщают или опровергают это. Они могут даже попытаться подделать его, изменить, скрыть или уничтожить. Суть доказательств заключается именно в том, что их восприятие может привести к изменениям в том, что, по мнению людей, они знают.

Словарные определения «доказательства» включают: «Внешний вид, из которого можно сделать выводы; указание, знак, знак, знак, след... Основание для убеждения; свидетельство или факты, имеющие тенденцию доказывать или опровергать какой-либо вывод. Информация, предоставляемая в ходе судебного расследования, будь то в форме личных показаний, языка документов или производства материальных объектов». (Оксфордский словарь английского языка, 1989, вып. 4, с. 469). Если что-то нельзя рассматривать как имеющее характеристики доказательства, тогда трудно понять, как это можно рассматривать как информацию. Если оно имеет ценность как информация о чем-то, то оно, по-видимому, имеет ценность как свидетельство чего-то. «Доказательства» кажутся достаточно близкими к значению понятия «информация как вещь», чтобы можно было рассматривать их использование в качестве синонима, например, при описании музейных предметов как «аутентичных исторических свидетельств природы и общества». (Шрайнер, 1985, стр. 27).

Одной из областей, в которой часто используется термин «доказательства», является право. Большая часть беспокойства заключается в том, какие доказательства и какая информация могут быть должным образом рассмотрены в судебном процессе. Недостаточно того, чтобы информация была актуальной. Оно также должно быть обнаружено и сделано доступным социально одобренным способом. Однако если оставить в стороне вопросы правомерности сбора и представления доказательств и задаться вопросом, что по закону фактически представляют собой доказательства., мы обнаруживаем, что оно близко соответствует тому, как мы его здесь используем. В английском праве доказательства могут включать в себя проведение экспериментов и осмотр мест и определяются как: «...Во-первых, средства, помимо аргументов и выводов, с помощью которых суд информируется о вопросах факта, установленных состязательные бумаги; во-вторых, предмет таких средств». (Buzzard et al., 1976, стр. 6; также Wigmore, 1983).

ВИДЫ ИНФОРМАЦИИ

Рассматривая информацию как свидетельство, как вещь, благодаря которой человек получает информацию, мы можем более конкретно рассмотреть, какие виды вещей она может включать.

Данные

«Данные», как форма множественного числа латинского слова «datum», означают «вещи, которые были даны». Таким образом, это подходящий термин для обозначения вида информации как вещи, которая была каким-то образом обработана для использования. Обычно «данные» обозначают любые записи, хранящиеся на компьютере. (См. Machlup (1983, стр. 646-649), где обсуждается использование и неправильное использование термина «данные».)

Текст и документы

В архивах, библиотеках и офисах преобладают тексты: бумаги, письма, бланки, книги, периодические издания, рукописи и письменные записи различного рода на бумаге, на микроформах и в электронной форме. Термин «документ» обычно используется для обозначения текстов или, точнее, текстовых объектов. Кажется, нет причин не расширять использование «текста» и «документа», включив в него изображения и даже звуки, предназначенные для передачи какого-то вида коммуникации, эстетического, вдохновляющего, инструментального и т. д. В этом смысле таблицу чисел можно рассматривать как текст, как документ или как данные. Текст, который подлежит статистическому анализу, также можно рассматривать как данные. Существует тенденция использовать «данные» для обозначения числовой информации и использовать текст для обозначения естественного языка в любой среде.

Дальнейшая путаница возникает из-за попыток различить два типа поиска путем создания и соединения двух необоснованных предположений о «данных» и «документе»: (i) что «поиск данных» должен обозначать поиск записей, которые кто-то желает проверить, и «поиск документов». "должен обозначать ссылки на записи, которые можно просмотреть; и (ii) что «поиск данных» будет поиском «известного предмета», но «поиск документа» будет «предметным поиском» неизвестного предмета (van Rijsbergen, 1979, стр. 2; Blair, 1984). Первое предположение налагает странное определение на оба термина. Второе нелогично и противоречит практическому опыту (Buckland, 1988b, стр. 85-87). Разумно не предполагать какого-либо четкого различия между данными,

Объекты

Литература по информатике сосредоточена исключительно на данных и документах как информационных ресурсах. Но это противоречит здравому смыслу. Другие объекты также потенциально информативны. Что бы мы знали о динозаврах, если бы не было найдено никаких окаменелостей динозавров? (См.. Орна и Петтит (1980, стр. 9) пишут о музеях: «На первом этапе предметы сами по себе являются единственным хранилищем информации».) Почему исследовательские центры собирают разнообразные коллекции предметов, если они не ожидают студентам и исследователям, чтобы чему-то у них поучиться? Например, любой солидный университет, скорее всего, будет иметь коллекцию камней, гербарий сохранившихся растений, музей человеческих артефактов, множество костей, окаменелостей и скелетов и многое другое. Ответ, конечно, заключается в том, что объекты, которые не являются документами в обычном смысле текста, тем не менее, могут быть информационными ресурсами, информацией-как-вещью. Объекты собираются, хранятся, извлекаются и исследуются как информация, как основа для получения информации. Пришлось бы поставить под сомнение полноту любого взгляда на информацию, информатика или информационные системы, которые не распространяются на объекты, а также на документы и данные. В этом мы, как и Версиг (1979), идем дальше, чем Махлуп (1983, стр. 645), который, как и Белкин и Робертсон (1976), ограничивали информацию тем, что сообщается намеренно: «Информация требует по крайней мере двух человек: того, кто сообщает (говоря, записывая, запечатлевая, сигнализируя) и тот, кто слушает, читает, наблюдает». Точно так же Хейлприн (1974, стр. 124) заявил, что «информатика — это наука о распространении значимых человеческих сообщений». Фокс (1983) придерживался еще более узкой точки зрения, рассматривая информацию и дезинформацию исключительно с точки зрения пропозициональных предложений. Брукс (1974), однако, был менее ограничительным: «Я не вижу причин, почему то, что изучается путем прямого наблюдения за физической средой, не должно рассматриваться какВерсиг (1979) принял еще более широкий взгляд на информацию, полученную из трех источников: (i) «генерируемую внутри» в результате умственных усилий; (ii) « полученную «чистое восприятие» явлений; и (iii) «полученное посредством общения». Мы рассматриваем «информацию как вещь» как соответствующую явлениям Версига (ii) и коммуникациям (iii).

Некоторые информативные объекты, такие как люди и исторические здания, просто не поддаются сбору, хранению и извлечению. Но физическое перемещение в коллекцию не всегда необходимо для продолжения доступа. Ссылка на объекты в их существующих местоположениях фактически создает «виртуальную коллекцию». Можно также создать их описание или представление: фильм, фотографию, какие-то измерения, каталог или письменное описание. Затем собирают документ, описывающий или представляющий человека, здание или другой объект.

Что такое документ?

Мы начали с использования простой классификации информационных ресурсов: данные, документ и объект. Но трудности возникают, если мы попытаемся быть строгими. Что такое, например, документ? Печатная книга – это документ. Страница рукописного текста — это документ. Диаграмма — это документ. Карта – это документ. Если карта является документом, то почему трехмерная контурная карта также не может быть документом. Почему бы глобус не считать документом, ведь это, в конце концов, физическое описание чего-либо. Ранние модели локомотивов создавались для информационных, а не развлекательных целей (Миннс, 1973, с.5). Если глобус, модель земли, является документом, то почему бы не считать документом и модель паровоза или корабля? Модель является информативным представлением оригинала. Оригинальный локомотив или корабль, или даже точная копия в натуральную величину, будет даже более информативной, чем модель. «Немногие сохранившиеся рукописи, касающиеся трех кораблей, которые доставили первых поселенцев в Вирджинию, не имеют ни малейшей силыпредставляют тот опыт, который имеют реконструированные корабли» (Washburn, 1964). Но к настоящему времени мы довольно далеки от привычных представлений о том, что такое документ.

Правильное значение слова «документ» беспокоило ученых-информатиков, участвующих в движении «документации», стремящихся улучшить управление информационными ресурсами с начала этого века. Подход документалиста заключался в том, чтобы использовать «документ» как общий термин для обозначения любого физического информационного ресурса, а не ограничивать его текстовыми объектами на конкретных физических носителях, таких как бумага, папирус, пергамент или микроформы. Отлет и другие участники документального движения подтвердили:

(1) Эта документация (т.е. хранение и поиск информации) должна касаться любого или всех потенциально информативных объектов;

(2) не все потенциально информативные объекты были документами в традиционном понимании текстов на бумаге; и

(3) не следует исключать и другие информационные объекты, такие как люди, продукты, события и музейные предметы в целом. (Лайсипен, 1980). Однако даже здесь, за исключением вклада Версига (Wersig, 1980), на практике упор делается на формы коммуникации: данные, тексты, изображения, надписи.

Отлет (1934, стр. 217), основатель движения за документацию, подчеркивал необходимость того, чтобы определение «документа» и документации (т.е. хранения и поиска информации) включало в себя природные объекты, артефакты, объекты, несущие следы человеческой деятельности, объекты такие как модели, предназначенные для представления идей, произведений искусства и текстов. Термин «документ» (или «документальная единица») использовался в специализированном смысле как общий термин для обозначения информативных вещей. Поллард (1944) заметил, что «с научной или технологической точки зрения сам [музейный] предмет имеет большую ценность, чем его письменное описание, и поэтому с библиографической точки зрения его следует рассматривать как документ». Французский документалист определил «документ» как «любое конкретное или символическое указание, сохранены или записаны для реконструкции или доказательства явления, физического или психического». стр.7)). С этой точки зрения объекты обычно не являются документами, но становятся таковыми, если их обрабатывать в информационных целях. Дикая антилопа будет не документом, а пойманным экземпляром вновь открытого вида, который изучается, описывается, и выставленный в зоопарке не только стал бы документом, но и «каталогизированная антилопа является первичным документом, а другие документы являются вторичными и производными. («Каталог антилопы - это начальный документ и другие документы, которые являются секундами или производными» (Бриет, 1951, стр. 8). Возможно, только преданный документалист мог бы рассматривать антилопу как документ. Но отношение к чему-либо информативному как к «документу» соответствует происхождению и раннему использованию этого слова, произошедшего от латинского глагола.docere — учить или информировать, с суффиксом «-ment» для обозначения средств. Следовательно, «документ» первоначально обозначал средство обучения или информирования, будь то урок, опыт или текст. Ограничение понятия «документ» текстовыми объектами является более поздним развитием (Оксфордский словарь английского языка)., 1989, вып. 4, с. 916; Сагредо и Искьердо, 1983, стр. 173–178). Однако даже среди документалистов включение в поиск информации чего-либо, кроме текстовых объектов, происходит только в теоретических дискуссиях, и то не всегда (Rogalles von Bieberstein, 1975, стр. 12). Между тем остается семантическая проблема: какой общий термин для информативных вещей достаточно широк, чтобы включать, скажем, музейные предметы и другие научные свидетельства, а также объекты, несущие текст? Возражение против использования «информации» или «документа» для этой цели не устраняет необходимости в термине.

Большинство документов в обычном использовании этого слова — письма, книги, журналы и т. д. — состоят из текста. Сюда можно отнести диаграммы, карты, изображения и звукозаписи в расширенном смысле слова «текст». Возможно, лучший термин для текстов в общем смысле предназначенных артефактов.представлять какое-то значение было бы «дискурсом». Мы могли бы также охарактеризовать эти тексты как «представления» того или иного. Однако мы вряд ли могли бы рассматривать антилопу или корабль как «дискурс». Они также не являются представлениями в обычном смысле. Их ценность как информации или свидетельства вытекает из того, что они означают о себе индивидуально или, возможно, о классе или классах, членами которых они являются. В этом смысле они что-то представляют, а если и не репрезентацию, то их можно рассматривать как репрезентативные. Если объект чего-то не представляет, то неясно, насколько он может что-либо означать, т.е. быть информативным.

Можно разделить объекты на артефакты, предназначенные для проведения дискурса (например, книги), артефакты, которые не были предназначены для этого (например, корабли), и объекты, которые вообще не являются артефактами (например, антилопы). Ничто из этого не мешает любому из них быть доказательством, быть информативным относительно того или иного. Это также не мешает людям использовать их не по назначению. Книгу можно рассматривать как дверной упор. Иллюминированные начальные буквы на средневековых рукописях были декоративными, но стали основным источником информации о средневековой одежде и орудиях труда.

«Естественный знак» — это давно устоявшийся технический термин в философии и семиотике для обозначения вещей, которые информативны, но не имеют коммуникативного намерения (Кларк, 1987; Эко, 1976).

События

Мы также учимся на событиях, но события еще меньше, чем объекты, поддаются сбору и хранению в информационных системах для будущего обучения. Насколько другим было бы изучение истории, если бы они могли! События являются (или могут быть) информативными явлениями и поэтому должны быть включены в любой комплексный подход к информатике. На практике мы обнаруживаем, что свидетельства событий используются тремя разными способами:

1. Предметы, которые можно собирать или изображать, могут существовать как доказательства, связанные с событиями: скажем, пятна крови на ковре или след на песке;

2. Вполне могут быть изображения самого события: фотографии, газетные репортажи, воспоминания. Такие документы можно хранить и извлекать; а также,

3. События в некоторой степени можно создавать или воссоздавать. В экспериментальных науках считается очень важным, чтобы эксперимент (событие) был спланирован и описан таким образом, чтобы его впоследствии могли воспроизвести другие. Поскольку событие не может быть сохранено и поскольку отчеты о результатах являются не более чем слухами, возможность воспроизвести эксперимент так, чтобы можно было проверить достоверность доказательств и информации, весьма желательна.

Рассматривая события как информативные и отмечая, что, хотя сами события не могут быть извлечены, существуют некоторые возможности для их воссоздания, добавляется еще один элемент к полному спектру управления информационными ресурсами. Если воссозданное событие является источником свидетельств, информации, то вполне разумно рассматривать лабораторное (или другое) оборудование, используемое для воспроизведения события, как нечто аналогичное предметам и документам, которые обычно рассматриваются как источники информации. В каком смысле имеет значение, получен ли ответ на запрос на основе записей, хранящихся в базе данных, или на основе воспроизведения эксперимента? Какая существенная разница существует для пользователя логарифмов между логарифмическим значением, считанным из таблицы логарифмов, и логарифмическим значением, вновь рассчитанным по мере необходимости? Испытующему, возможно, было бы разумно сравнить эти два понятия. но, несомненно, считал бы и то, и другое равнозначной информацией. Действительно, было бы логичным развитием современных тенденций в использовании компьютеров ожидать стирания различий между получением результатов старых анализов и представлением результатов нового анализа.

Включение объектов и событий, а также данных и документов в качестве видов информации означает принятие более широкой концепции, чем это принято. Однако, если мы хотим определить информацию с точки зрения возможности процесса информирования, то есть как доказательство, то, по-видимому, не будет адекватных оснований для ограничения того, что включается в обрабатываемые данные и документы, как некоторые предпочитают, например, путем определения информации как « Данные обрабатываются и собираются в осмысленную форму». (Медоуз, 1984, стр. 105). С таким ограниченным определением связаны две трудности:

Во-первых, это оставляет без ответа вопрос, как называть другие информативные вещи, такие как окаменелости, следы и крики ужаса. Во-вторых, это добавляет дополнительный вопрос о том, какой объем обработки и/или сборки необходим для того, чтобы данные могли называться информацией. В дополнение к этим двум конкретным трудностям существует более общий критерий: при прочих равных условиях более простое решение должно быть предпочтительнее более сложного. Поэтому мы сохраняем наш более простой взгляд на «информацию как вещь» как на эквивалент физического доказательства: любую вещь, из которой можно узнать (ср. Orna & Pettit, 1980, стр. 3). К счастью, в англоязычной литературе по поиску информации наблюдается движение к более экуменическому подходу к информации и информационным системам (Bearman, 1989).

КОГДА ИНФОРМАЦИЯ НЕ ИНФОРМАЦИЯ?

Даже если мы отбросим аргумент о том, что ложная информация не является информацией, мы все равно можем спросить, что не может быть информацией? Поскольку быть свидетельством, быть информацией — это качество, приписываемое вещам, мы вполне можем задаться вопросом, какие могут быть ограничения на то, что может или не может быть информацией. Вопрос следует перефразировать так: «Какие вещи нельзя считать информативными?» Мы уже отмечали, что к информативным можно отнести самые разнообразные вещи, поэтому диапазон явно очень велик.

Мы могли бы сказать, что объекты, о которых никто не знает, не могут быть информацией, поспешив при этом добавить, что они вполне могут стать таковыми, когда кто-то о них узнает. Нередко можно сделать вывод, что какой-то вид доказательства, о котором мы не знаем, должен или может существовать и, если он будет найден, будет иметь особое значение в качестве доказательства, как, например, когда детективы более или менее систематически ищут улики.

Определить, что может быть информативным, является сложной задачей. Деревья, например, дают древесину для строительства и дрова для отопления. Обычно деревья не воспринимаются как информация, но деревья информативны по крайней мере в двух отношениях. Очевидно, что как репрезентативные деревья они несут информативную информацию о деревьях. Менее очевидно, что различия в толщине годичных колец вызваны изменениями погоды и являются свидетельством этого. Модели, отражающие определенный цикл лет, представляют собой ценную информацию для археологов, стремящихся датировать старые балки (например, Оттауэй, 1983). Но если пиломатериалы и дрова могут быть информацией, то никто не решается категорически утверждать, что какой-либо объект ни при каких обстоятельствах не может быть информацией или доказательством. Мы заключаем, чтомы не можем ни о чем с уверенностью сказать, что это не может быть информацией.

Это приводит нас к бесполезному выводу: если что-то является или может быть информативным, то все является или вполне может быть информацией. В этом случае называние чего-либо «информацией» практически ничего не дает для его определения. Если все есть информация, то в информации нет ничего особенного.

Быть информацией ситуативно

Информация как процесс ситуативна. Следовательно, свидетельства, связанные с информацией как процессом, также ситуативны. Следовательно, будет ли какой-либо конкретный объект, документ, данные или событие информативным, зависит от обстоятельств, точно так же, как «релевантность» документа или факта зависит от ситуации и от опыта исследователя (Уилсон, 1973). Отсюда следует, что способность «быть информативным», сущностная характеристика информации-вещи, также должна быть ситуативной. О каком-то предмете или документе мы можем сказать, что при таком-то стечении обстоятельств, в такой-то ситуации он был бы информативным, это была бы информация, т. е. информация-как-вещь.

Но, как отмечалось выше, в принципе мы можем сказать то же самое о любом объекте или документе: нужно просто проявить достаточно изобретательности, чтобы догадаться о ситуации, в которой он может быть информативным. И если так можно описать что-либо, то мы мало что делаем в различении того, что такое информация как вещь. Далее, это вопрос индивидуального суждения, мнения:

(1) будет ли какая-то конкретная вещь уместна; и если так,

(2) будет ли значительной вероятность его использования в качестве доказательства; и если так,

(3) будет ли важно его использование в качестве доказательства. (Проблема может быть тривиальной или, даже если она важна, это конкретное доказательство может быть избыточным, ненадежным или иным образом проблематичным.) И если это так,

(4) гарантируют ли важность вопроса, важность доказательств и вероятность их использования (в совокупности) сохранение этих конкретных доказательств.

Если все это рассматривать позитивно, то можно было бы рассматривать вещь — событие, объект, текст или документ — как полезную информацию и, предположительно, предпринимать шаги для ее сохранения или, по крайней мере, ее представления.

Информация по консенсусу

Мы показали, что (i) ценность информации как вещи зависит от ситуации и что (ii) определение того, может ли какая-либо вещь быть полезной информацией, зависит от совокупности субъективных суждений. Прогресс за пределами анархии индивидуальных мнений относительно того, что разумно считать информацией, а что нет, зависит от согласия или, по крайней мере, от некоторого консенсуса. Чтобы проиллюстрировать это положение, мы можем использовать исторический пример. Раньше считалось важным знать, ведьма ли женщина или нет. Одним из источников доказательств было испытание водой. Несчастную женщину поместили бы в пруд. Если она плавала, то она ведьма. Если она и затонула, то нет. Это событие, результат эксперимента, по общему мнению, стало информацией как вещью, необходимой для идентификации ведьмы. В настоящее время это было бы отвергнуто консенсусом,

Там, где существует консенсус в суждениях, консенсус иногда настолько силен, что статус объектов, особенно документов, как информации, не подвергается сомнению, например, телефонные справочники, расписания авиакомпаний и учебники. В этих случаях споры ведутся только по поводу таких тонкостей, как точность, актуальность, полнота и стоимость. На практике необходим некоторый консенсус, чтобы договориться о том, что собирать и хранить в поисковых информационных системах, в архивах, базах данных, библиотеках, музеях и офисных файлах. Но поскольку, как отмечалось выше, эти решения основаны на совокупности различных суждений, неудивительно, что возникают разногласия. Тем не менее именно на этой основе собираются данные и подаются в базы данных, библиотекари отбирают книги, музеи собирают предметы, а издательства выпускают книги.

Таким образом, «информация как вещь» имеет смысл в двух смыслах: i) в совершенно конкретных ситуациях и моментах времени объект или событие действительно могут быть информативными, т.е. представлять собой свидетельство, которое используется таким образом, чтобы повлиять на чьи-то убеждения; и (ii) поскольку использование доказательств предсказуемо, хотя и несовершенно, термин «информация» обычно и разумно используется для обозначения некоторой совокупности объектов, которым приписана некоторая значительная вероятность быть полезными информативными в будущем. Именно в этом смысле развитие коллекций связано с коллекциями информации.

КОПИИ ИНФОРМАЦИИ И ЗАВЕРЕНИЙ

Копии: тип и токен

При обеспечении доступа к информации посредством формальных информационных систем важен вопрос о том, являются ли две части информации одинаковыми (или, по крайней мере, эквивалентными). Когда копии идентичны, можно формально говорить о типах и токенах. Примеры, которые не похожи друг на друга, называются разными типами; идентичные копии называются токенами. Если существует только один пример, можно было бы сказать, что существует только один «токен» этого «типа».

Создание идентичных, одинаково аутентичных копий является результатом особых технологий массового производства, например печати. Если вы хотите перечитать определенный заголовок (тип), вам нужно будет прочитать его копию (токен), но вы не будете настаивать на перечитывании той же самой копии, что и раньше. Точно так же, если вы прочитали книгу по какой-то теме и хотите узнать больше, вы обычно переходите к чтению копии с другим названием, а не к чтению другого экземпляра того же названия.

Эту особенность одинаково приемлемых копий можно найти и в других примерах информационных систем. Некоторые виды музейных предметов производятся серийно, например телефоны. В случае с телефонами, как и с печатными книгами, один экземпляр столь же приемлем, как и любой другой из той же серии. Однако есть одна важная оговорка. В архивной практике, как и в музеях, два физически идентичных документа считаются разными, если они встречаются в разных местах в исходном порядке папок. Причина в том, что их уникальное положение по отношению к другим документам делает их уникальными по ассоциации и, следовательно, разными.

В электронных базах данных ситуация несколько менее однозначна. Можно иметь копии двух видов: могут быть временные виртуальные копии, отображаемые на экране; или можно сделать копии более долговечной формы на бумаге или другом носителе. Из-за какой-то инженерной ошибки эти копии могут отличаться от оригинала. Однако обычно предполагается, что либо копия является подлинной, либо ошибки будут отмечены так, что станут самоочевидными. Могут возникнуть трудности с определением того, является ли копия копией последней официальной версии базы данных, но это уже другая проблема. От рукописных, рукописных текстов следует ожидатькаждый пример должен хоть немного отличаться, даже если он претендует на роль копии. Человек, делающий копию, скорее всего, пропустит, добавит или изменит части текста. Важной особенностью медиевистики является необходимость внимательного изучения всех копий связанных рукописей не только для выявления различий, но и для того, чтобы сделать вывод, какие версии могут быть более правильными там, где они действительно различаются.

В общем, существование идентичных, одинаково информативных и одинаково авторитетных копий необычно. Печатные материалы в библиотеках являются заметным исключением. Более общим является случай, когда копии не полностью идентичны, хотя они могут быть одинаково приемлемы для большинства целей.

Интерпретации и краткое изложение доказательств

Прогресс информационных технологий расширяет возможности создания и использования информации как вещи. Большая часть информации в информационных системах обрабатывается путем кодирования, интерпретации, обобщения или иного преобразования. Книги являются хорошим примером. Практически все книги в коллекциях основаны, по крайней мере частично, на более ранних свидетельствах, как текстах, так и других формах информации. Наука пронизана описаниями и изложениями, или, как мы предпочитаем их называть, представлениями.

Представления имеют важные характеристики:

(1) Можно ожидать, что любое представление будет в некотором отношении более или менее неполным. Фотография не указывает на движение и может не передавать цвет. Даже цветная фотография, как правило, несовершенно передает цвета и со временем тускнеет. Письменное повествование будет отражать точку зрения писателя и ограничения языка. Фильмы и фотографии обычно показывают только одну перспективу. Что-то от оригинала всегда теряется. Всегда есть какое-то искажение, хотя бы из-за неполноты.

(2) Представления созданы для удобства, что в данном контексте означает, что их легче хранить, понимать и/или искать.

(3) Из-за стремления к удобству представления обычно представляют собой переход от события или объекта к тексту, от одного текста к другому тексту или от объектов и текстов к данным. Также могут быть найдены исключения из этого правила, например, от объекта к объекту или от документа обратно к объекту (физические копии и модели) (Schlebecker, 1977).

(4) К изображению могут быть добавлены дополнительные детали, относящиеся к объекту, но не очевидные из него, либо для информирования, либо для дезинформации.

(5) Представительство может продолжаться бесконечно. Могут быть представления представлений представлений.

(6) По практическим соображениям представления обычно (но не обязательно) короче или меньше того, что изображается, при этом основное внимание уделяется особенностям, которые, как ожидается, будут наиболее значимыми. Резюме почти по определению является неполным описанием.

Прогресс информационных технологий постоянно позволяет совершенствовать нашу способность создавать физические описания, примеры информации как вещи. Фотографии лучше рисунков; цифровые изображения лучше фотографий. Голос певицы девятнадцатого века Дженни Линд была описана королевой Викторией как «самый изысканный, мощный и действительно весьма своеобразный голос, такой круглый, такой мягкий и гибкий...» (Сэди, 1980, т. 10, с. 865). Хотя это описание лучше, чем ничего, мы могли бы узнать гораздо больше из граммофонной записи.

Репродукции произведений искусства и музейных экспонатов могут быть достаточными для некоторых целей и имеют то преимущество, что они могут обеспечить гораздо более широкий физический доступ без износа оригиналов. Тем не менее, они всегда будут в некотором роде несовершенны как изображения оригинала, хотя, как и в случае с произведениями искусства и музейными предметами, даже эксперты не всегда могут определить, что является оригиналом, а что копией (Mills & Mansfield, 1979).

ИНФОРМАЦИЯ, ИНФОРМАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ, ИНФОРМАЦИОННАЯ НАУКА

Мы начали с двух академически респектабельных использований термина «информация» («информация-как знание» и «информация-как процесс») и отметили, что информационные системы могут напрямую иметь дело только с «информацией-как-вещью». Другими словами, информационные системы обрабатывают информацию только в том смысле, который отвергается ведущими теоретиками информации. Мы также пришли к выводу, что все может быть информацией как вещью. Неудивительно, что прогресс в развитии парадигм для описания и объяснения явлений в бесформенных, плохо определенных областях «информатики» идет медленно. Но, возможно, «информация как вещь» могла бы быть использована для обеспечения некоего порядка или договоренности в отношении деятельности, связанной с информацией, наряду с двумя более респектабельными определениями.

Во-первых, хотя все информационные системы имеют дело непосредственно с «информацией как вещью», мы могли бы создать некоторый порядок в этой области, если бы смогли определить подмножество действий по обработке информации, которые связаны только с информацией в этом смысле. В качестве примеров мы могли бы выбрать теорию информации (в смысле математической теории передачи сигналов, связанной с Шенноном и Уивером и не имеющей ничего общего с семантическим содержанием (Бар-Хилель, 1964); историческую библиографию (изучение книг как физических объектов). и статистический анализ (идентификация и определение закономерностей в популяциях объектов и/или событий). В каждой из этих областей есть усовершенствованные методы разработки и формализованных способов описания кратких и эффективных представлений их конкретного вида информации-как-вещи. Результаты этих полезных искусств вполне могут иметь большое значение, но их интересуют прежде всего сами доказательства. Анализ канала, книги или популяции перестанет быть достоверным, если физические характеристики канала, книги,

Во-вторых, системы хранения и поиска информации могут напрямую работать только с «информацией как вещью», но вещи, которые можно хранить для поиска в реальных или виртуальных коллекциях, существенно различаются. Исторические здания, фильмы, печатные книги и закодированные данные накладывают различные ограничения на задачи, связанные с системами поиска информации: отбор, сбор, хранение, представление, идентификация, местоположение и физический доступ. Проще говоря, музей, архив, библиотека печатных книг, онлайн-библиографическая база данных и корпоративная информационная система управления числовыми данными — все это можно с полным основанием рассматривать как разновидность системы поиска информации. Но различия в их физических свойствах влияют на то, как с хранящимися предметами можно обращаться (Buckland, 1988a). Эти различия обеспечиваютодна основа для сравнительного анализа систем хранения и поиска информации.

В-третьих, представления знаний образуют различимое подмножество информации как вещи и поэтому в принципе могут использоваться для идентификации и определения другого класса информационных систем, в которых основная задача основана на представляемых знаниях. Это традиционная область хранения и поиска информации, предметная библиография и «базы знаний» для экспертных систем. В этих случаях информация как вещь неизбежно вызывает беспокойство, но является лишь средством.Для работы с информацией как знанием, поскольку она является всего лишь средством, можно вообразить значительную свободу действий. При предоставлении информационной услуги в равной степени приемлемыми могут быть различные физические формы информации и различные носители текста (тексты на бумаге, на микроформах или отображаемые на терминале). Кроме того, можно было бы в большей или меньшей степени заменить самые разнообразные тексты — на английском или французском языке, длинные или краткие, недавние или старые — если бы они представляли одно и то же знание в приемлемой степени.

В-четвертых, аналогичным образом информация как процесс может стать основой для определения класса исследований, связанных с информацией. И здесь информацию как вещь нельзя игнорировать, она опять-таки представляет второстепенный интерес как средство. Примерами могут служить когнитивная психология, риторика и другие исследования межличностного общения и убеждения. Альтернативные средства, т.е. альтернативные физические носители, могут быть в равной степени приемлемыми. Действительно, поскольку основной интерес сосредоточен на познании и убеждении, фактическая информация как знание, также являющаяся необходимым компонентом, также может представлять небольшой прямой интерес. Фокус вполне мог бы быть больше сосредоточен на том, как изменяются убеждения, чем на том, какие убеждения изменяются или какие знания представлены.

Не утверждается, что сортировка областей информатики по их отношению к информации как вещи приведет к появлению четко различимых популяций. Не предполагается и иерархия научной респектабельности. Дело скорее в том, что рассмотрение «информации как вещи» может быть полезным для придания формы этой аморфной области и для избежания упрощенных, исключительных границ, основанных на прошлых академических традициях.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Для понятия «информация» было предложено множество определений. Одним из важных применений слова «информация» является обозначение переданных знаний; другой — это обозначение процесса информирования. Некоторые ведущие теоретики отвергли атрибутивное использование слова «информация» для обозначения информативных вещей. Однако «информация как вещь» заслуживает тщательного изучения, отчасти потому, что это единственная форма информации, с которой информационные системы могут иметь дело напрямую. Люди получают информацию не только посредством целенаправленной коммуникации, но и посредством широкого спектра объектов и событий. Быть «информативным» — это ситуативно, и было бы опрометчиво заявлять о каких-либоДело в том, что в какой-то мыслимой ситуации это может быть не информативно, а, следовательно, и неинформативно. Разновидности «информации как вещи» различаются по своим физическим характеристикам и поэтому не одинаково подходят для хранения и поиска. Однако вместо этого существует значительная возможность использования представлений.

Признание

Эта работа была частично поддержана исследовательской стипендией Фулбрайта в Технологическом университете Граца, Австрия, во время творческого отпуска в Калифорнийском университете в Беркли.

Мы с благодарностью признательны за полезные комментарии Уильяма С. Купера, Брайана Писли, У. Бойда Рэйворда и Патрика Уилсона.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Bar-Hillel, Y. (1964). Language and Information. London: Addison-Wesley. Chap. 16: "An Examination of Information Theory", 275-297.

Bearman, D. (1989). Archives and manuscript control with bibliographic utilities: Challenges and opportunities. American Archivist 52: 26-39.

Belkin, N; Robertson, S. E. Information Science and the Phenomena of Information. Journal of the American Society for Information Science, 27: 197-204.

Blair, D. C. (1984). The Data-Document Distinction in Information Retrieval. Communications of the Association for Computing Machinery, 27: 369-374.

Braman, S. (1989). Defining Information. Telecommunications Policy 13: 233-242.

Briet, S. (1951). Qu'est que la documentation?. Paris: Editions Documentaires Industrielles et Techniques.

Brookes, B. C. (1974). Robert Fairthorne and the Scope of Information Science. Journal of Documentation 30: 139-152.

Brookes, B. C. (1979). Theoretical Informatics in Stage II Mechanization of IR Processes. In: International Federation for Documentation. "Theoretical Problems of Informatics: New Trends in Informatics and its Terminology. FID 568. (pp. 10-18). Moscow: VINITI.

Buckland, M. K. (1988a). Library Materials: Paper, Microform, Database. College and Research Libraries 49: 117-122.

Buckland, M. K. (1988b). Library Services in Theory and Context. 2nd ed. New York: Pergamon.

Clarke, D. S. (1987). Principles of Semiotic. London: Routledge & Kegan Paul.

Buzzard, J. H. et al. (1976). Phipson on Evidence. 12th ed. (The Common Law Library, 10). London: Sweet & Maxwell.

Eco, U. (1976). A Theory of Semiotics. Bloomington, Ind.: Indiana University Press.

Fairthorne, R. A. (1954). The Theory of Communication. Aslib Proceedings 6, no. 4 (November 1954): 255-67. (Reprinted in Fairthorne, R. A. (1961) Towards Information Retrieval. London: Butterworths. pp. 64-79.

Fox, C. J. (1983). Information and Misinformation. Westport, Conn.: Greenwood.

Heilprin, L. (1974). Operational definitions. In: NATO Advanced Study Institute in Information Science, Champion, 1972. "Information Science: Search for Identity, ed. by A. Debons. (pp. 115-38). New York: Marcel Dekker.

Laisiepen, K. et al. (1980). Grundlagen der praktischen Information und Dokumentation: Eine Einfuehrung. 2. Aufl. Munich: Saur.

Machlup, F. (1983). Semantic Quirks in Studies of Information. In: Machlup, F. & Mansfield, U. (Eds). (1983). The Study of Information: Interdisciplinary Messages. (pp. 641-671). New York: Wiley.

Meadows, A. J. et al. (1984). Dictionary of Computing and New Information Technology. London: Kegan Paul.

Mills, J. F. & Mansfield, J. M. (1979). The Genuine Article. London: British Broadcasting Corporation.

Minns, J. E. (1973). Model Railway Engines. London: Octopus Books.

NATO Advanced Study Institute in Information Science, Champion, 1972. (1974). Information Science: Search for Identity, ed. by A. Debons. (pp. 115-38). New York: Marcel Dekker.

NATO Advanced Study Institute in Information Science, Aberystwyth, 1974. (1975) Perspectives in Information Science, ed. by A. Debons and W. J. Cameron. Leyden: Noordhoff.

NATO Advanced Study Institute in Information Science, Crete, 1978. (1983). Information Science in Action: Systems Design, ed by A. Debons and A. G. Larson. Boston: Martinus Nijhoff.

Orna, E. & Pettit, C. (1980). Information Handing Systems in Museums. New York: Saur.

Otlet, P. (1934). Traité de documentation. Brussels: Editiones Mundaneum.

Ottaway, B. S. (Ed.). (1983). Archaeology, Dendrochronology, and the Radiocarbon Calibrating Curve. Edinburgh: Edinburgh University, Dept of Archaeology.

Oxford English Dictionary (1989) 2nd ed. Oxford: Clarendon Press.

Pollard, A. F. C. (1944). British Society for International Bibliography Proceedings 6: 54.

Rogalles von Bieberstein, J. (1975). Archiv, Bibliothek und Museum als Dokumentationsbereiche: Einheit und gegenseitige Abgrenzung. Pullach bei Muenchen: Verlag Dokumentation.

Sadie, S. (Ed.). (1980). The New Grove Dictionary of Music and Musicians. Vol. 10, p. 865. London: Macmillan.

Sagredo, F. & Izquierdo, J. M. (1983). Concepción lógico-lingüistico de la Documentación. Madrid: Ibercom -- Red Comnet de la Unesco.

Schlebecker, J. T. (1977). The Use of Objects in Historical Research. Agricultural History 51: 200-208.

Schrader, A. (1984). In Search of a Name: Information Science and its Conceptual Antecedents. Library and Information Science Research 6: 227-271.

Schreiner, K. (1985). Fundamentals of Museology: On the Theory and Methodology of Collecting, Preserving, Decoding, and Utilizing Musealia Waren, GDR: n.p.

van Rijsbergen, C. R. (1979). Information Retrieval. 2nd ed. London: Butterworths.

Washburn, W. E. (1964). Manuscripts and Manufacts. American Archivist 27: 245-250.

Wellisch, H. (1972). From Information Science to Informatics. Journal of Librarianship 4: 157-187.

Wersig, G.; Neveling, U. (1975). The Phenomena of Interest to Information Science. Information Scientist 9: 127-140.

Wersig, G. (1979). The Problematic Situation as a Basic Concept of Information Science in the Framework of the Social Sciences: A Reply to Belkin. In: International Federation for Documentation. "Theoretical Problems of Informatics: New Trends in Informatics and its Terminology. FID 568. (48-57). Moscow: VINITI.

Wersig, G. (1980). Informationstaetigkeit. In: Laisiepen, K. et al. (1980). Grundlagen der praktischen Information und Dokumentation: Eine Einfuehrung. 2. Aufl. (161-192). Munich: Saur.

Wigmore, J. H. (1983). Evidence in Trials at Common Law. Vol. 1, revised by P. Tillers. (2-12). Boston: Little Brown, 1983.

Wilson, P. G. (1973). Situational Relevance. Information Storage and Retrieval 9: 457-471.